Пресмыкающиеся чутко улавливают поступь Командора
или Круглый стол в защиту прав беженцев

11 декабря 2002 года довелось мне побывать на Круглом столе в защиту прав беженцев, проведённом в рамках Международного правозащитного кинофестиваля «Сталкер».
На встречу приехало около 25 деятелей общественных организаций, работающих в соцзащитных и правозащитных областях, а также тех, кто подходит к проблеме беженцев с точки зрения психо- и мирозащиты. Последние озабочены разработкой и внедрением программ «терпимости» в школьных программах.
Среди приглашённых тринадцати организаций-участников были и такие известные, как Московская школа прав человека, Комитет «Гражданское содействие», правозащитный центр «Мемориал» и Агентство по миграции.
Вход на заседание был свободным, что и подкупило Вашего покорного слугу. В течение часа чинно и благородно выступали все основные защитники беженцев. Правда, сами беженцы (например, из Эфиопии) и некоторые из участников встречи, по роду своих занятий ежедневно непосредственно сталкивающиеся с вопиющей бедой иностранных и наших отечественных беженцев (такие как Лидия Графова, Елена Буртина), несколько подпортили созданную благостную картину своими полными растерянности словами.
Наконец, ведущая «совершила ошибку» и предложила высказаться остальным присутствующим на Круглом столе. Поднялся человек интеллигентного вида, не обманув моих ожиданий, в полном соответствии со своим образом, обратил внимание собравшихся на то обстоятельство, что когда страна переживает такие напасти, как война, бесправие беженцев и ксенофобская ненависть в межнациональных отношениях неуместен такой подчёркнуто академический тон, который свойственен большинству выступлений. Он призывал сбросить напускной лоск и обсуждать вопросы, касающиеся положения беженцев по существу.
Возникли и другие непредсказуемые флуктуации. Так, нашёлся один господин, который, напротив, стал выставлять на обозрение и искать ответы на вопросы, которые должны занимать следователей и судей, но никак не защитников беженцев и вынужденных переселенцев.
Тут я понял, что наступил и мой черёд. Дело в том, что я являюсь участником Комитета антивоенных действий, возникшего в связи с развязанной ещё Президентом Ельциным и продолженной Президентом Путиным военной авантюрой на территории Чеченской республики. Я знаю, откуда берутся и что испытывают беженцы, которых гоняют по стране российские власти, пытаясь запихнуть обратно в зону военных действий.
Поэтому моё выступление, в котором я обращал внимание на то, что идёт война и что презрительное или ненавистное отношение к беженцам со стороны большинства населения в значительной мере спровоцировано государственными органами и, прежде всего, милицией, было для меня вполне органичным. Я предложил собравшимся обсудить возможность принять короткое, но энергичное обращение к властям:
Депутатам ГД, СФ и Президенту с требованием искать любые возможности политического решения военного кризиса в Чеченской республике и прекратить нарушать права этнических меньшинств России под предлогом борьбы с терроризмом. Ведущая мягко отклонила моё предложение, сославшись на то, что такие решения не соответствуют формату и статусу встречи. Настаивать я не стал и продолжил выслушивать «спичи» других «рыцарей» защиты прав беженцев.
Однако, как оказалось, моё выступление переполнило чашу терпения одной из сидящих в президиуме «администраторш», принявшей как эстафетную палочку времён не столь отдалённых, привычку к доносам.
В качестве отступления. Ранее, когда я, по примеру некоторых других участников описываемого «правозащитного» мероприятия, положил перед каждым листовку - приглашение на разрешённую демонстрацию «За мир в Чечне», это моё невинное занятие вызвало у ней неожиданную агрессию. С ненавистью глядя на меня, она прошипела: «Что вы себе позволяете ?!» От неожиданности, я нашёлся лишь спросить: «Так Вы за войну?» и получил озадачивший меня ответ: «Нет!»
«Что ж, - подумал я - бывает». Правда, поделился своим наблюдением с сидевшей рядом со мной журналисткой – Еленой Гришиной.
Когда Лена и другие журналисты и «камеры» покинули собрание, наступили минуты откровения. Меня кто-то взял за рукав. Я обернулся и услышал: «Давайте поговорим!» В первое мгновения я подумал, что кто-то из нетерпеливых участников встречи или журналист заинтересовался моим выступлением и хочет побольше узнать о моих взглядах на предмет встречи. Поэтому я ответил: «Не против, но после окончания…» Однако, на это предложение я услышал: «Нет сейчас!» и в ту же секунду цепкие пальцы погрузились в мою открытую сумку и захватили пачку уже упомянутых здесь листовок-приглашений, тут же я почувствовал, что с лацкана моего пиджака срывается импровизированный миротворческий бумажный значок со словами в центре – Разорвем порочный круг насилия.
Кровь бросилась мне в лицо, и я громко, чтобы меня услышали собравшиеся, сказал: «Господа, а меня здесь собираются арестовывать». Ведущая отреагировала, видимо пытаясь сгладить ситуацию: «Так это же наш продюсер ! » «Тогда чего ему от меня надо ?» - поинтересовался я. Увидев, что эффект неожиданности, на который он так рассчитывал, не увенчался безоговорочным успехом, наш «продюсер» в штатском засеменил в сторону президиума, продолжая удерживать свои трофеи. Когда он уселся во главе Круглого стола – я поинтересовался у него: «Зачем Вы забрали у меня мои листовки?» (Грешен, о моём уничтоженном значке я в пылу гнева даже забыл).
На мой вопрос он, осклабившись, очень «остроумно» ответил, что, собирается раздать их присутствующим. На это я возразил, что я ему таких полномочий не давал и потребовал его вернуть мою собственность. Я обратился к ведущей, со словами, что меня пытаются выдворить с её мероприятия за миротворческую деятельность, на что она ответила, что это политика, а политикой они не занимаются. Получив такую поддержку, жандарм от правозащиты пошёл в новую атаку, только теперь с поддержкой «спецназа» - местного «секьюрити». Продюсер уже не мог сдерживать своей ненависти и кричал своему подчинённому, чтобы тот арестовал меня, составил акт о задержании и сопротивлении власти. Мне же, не стесняясь ни работников гардероба, которые с ужасом смотрели на происходящее, ни на тем более охранника (видимо полагая, что он его надёжная защита), обещал за что - то «дать в морду». Мне оставалось только обратить внимание окружающих на то, что лицо, представляющее Международный правозащитный кинофестиваль – заурядный хулиган.
Охранник, оказавшись более благоразумным, чем его патрон, просто потребовал от меня, чтобы я покинул помещение Дома Кино. Так как никакой поддержки от «круглостоловцев» я не нашёл, а мне нужно было раздать ещё не менее трёх сотен приглашений на антивоенную манифестацию, я предпочёл очутиться на морозе, чем в каталажке.
Перед моим отбытием из оплота «доброго и вечного», можно сказать, подталкиваемый в зад охранником, я ещё успел от одной из участниц Круглого стола узнать новость, которая чуть было не перевернула все мои представления о войне Чечне и беженцах из Чечни, о которых, среди прочих, мы пеклись и прели целых 1,5 часа за столом заседаний.
Вопрос был поставлен так. А знаю ли я, почему такое количество беженцев из Чечни? А ответ - то, оказывается, прост: «Потому, что чеченцы отправили своих женщин и детей из Чечни, чтобы те не мешали им воевать, были живы – здоровы, и чтобы русские дураки ещё их и кормили». Если эти мысли возникли в голове бедной женщины как результат проведённого только что теоретического мероприятия с элементами практических занятий, устроители «Сталкера» должны были остаться довольными.
А если серьезно. Сколько я не бывал на разных правозащитных встречах – с такой формой дискредитации понятия «правозащита» мне встречаться ранее не приходилось.
А с другой стороны, что тут удивляться, если «Сталкер» по «наследству» попал в руки великому созидателю «русского стандарта» - Никите Михалкову. Ну, показал фильм своего брата Андрона «Дом дураков» - так это дело семейное. Однако, разные там приглашения на манифестацию против этой «бессмысленной и беспощадной» бойни раздавать гражданам в помещении Дома Кино запретили. Логично.
В связи с инцидентом и реакцией на него публики, хочу обратить внимание на одну деталь, которая, на мой взгляд, может быть при пристальном наблюдении оказаться системообразующей тенденцией российского общества.
На живописуемом Круглом столе выступала одна из руководительниц организации «Гратис». Эта организация проводит тренинги по «толерантности» и уже издала целую библиотечку методик по обучению этому трудному делу.
Так вот, рабочим определением термина «Толерантность» служит следующая фраза: установка на устойчивость к неблагоприятным воздействиям. Давайте попробуем применить это определение к фигурантам данного события из жизни правозащитного сообщества.
Участники Круглого стола проявили устойчивость к неблагоприятным воздействиям, не обратив внимания на оскорбления и изгнание (а может быть, и арест) на их глазах их коллеги, а в дальнейшем, наверное, вытеснив из памяти этот досадный факт.
Ведущая Круглого стола проявила завидную устойчивость к неблагоприятным воздействиям, найдя объяснение, почему человека могут на её глазах мешать с грязью и отправлять в каталажку.
«Продюсер в штатском» по фамилии то ли Смирнов, то ли Свинов
(к сожалению, не разобрал) проявил устойчивость к неблагоприятным воздействиям, поскольку быстро с ними разобрался, не обращая внимания на гнусность своего хамского поведения.
И только я, Ваш покорный слуга, не проявил устойчивость к неблагоприятным воздействиям жандармов и вынужден был ретироваться, а если буду таким же нетолерантным и дальше – чувствую, будет мне ещё «плохее».
Из всего сказанного видно, что тренинги по толерантности, проводимые на средства многочисленных грантов, рассчитаны, прежде всего, на таких, как я. Есть основание полагать, что по мнению других более продвинутых специалистов, меня как неисправимо интолерантного субъекта только могила исправит.
Официозные (и не очень) пропагандисты толерантности печатаются в журнале «Век толерантности». Неужто ещё не завершился «век-толерант», о котором ещё в 1931 году писал не толерантный человек и поэт Осип Мандельштам «Мне на плечи кидается век- волкодав…».

Москва. Декабрь 2002 года. Бродский Дмитрий.