(Отрывки из повести “Хаджи Мурат”)

1. Глазами русских.

Император Николай распорядился стеснять горцев вырубкой лесов, тревожить Чечню и сжимать её кордонной линией… Во исполнение этого предписания тотчас же был предпринят набег на Чечню. Отряд состоял из четырёх батальонов пехоты, двух сотен казаков и восьми орудий. Колонна шла дорогой… Горцы поспешно отступали, отстреливаясь от преследующих их казаков. Отряд пошёл вслед за горцами, и на склоне второй балки открылся аул… Жителей никого не было. Солдатам было велено жечь хлеб, сено и самые сакли. По всему аулу стелился едкий дым, и в дыму шныряли солдаты, вытаскивая из саклей, что там находили, главное же ловили и стреляли кур, которых не могли увезти горцы…

Офицеры сели подальше от дыма, позавтракали и выпили… После полудня велено было выступать… Песенники по ротам выступили вперёд и раздались песни… На душе было бодро, свободно и весело…

2. Глазами чеченцев

Вернувшись в аул, Садо нашёл вою саклю разрушенной, крыша была провалена, двери и столбы галерейки сожжены, а внутренность огажена. Сын же его, красивый, с блестящими глазами мальчик… был привезён мёртвый к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину… Благообразная женщина… теперь в разорванной на груди рубахе… стояла над сыном, царапала в кровь лицо и, не переставая, выла… Дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся со своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены, были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишнёвые деревья и, главное, сожжены все улья с пчёлами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены ещё два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой было нечего дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших.

Фонтан был загажен, очевидно, нарочно, так что воды было нельзя брать из него. Так же была загажена и мечеть. И мулла с муталлибами очищали её. Старики-хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали своё положение. О ненависти к русским никто не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это было непризнание этих русских собак людьми. И такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения. Перед жителями стоял выбор: оставаться на месте и восстанавливать со страшными усилиями всё с такими трудами заведённое и так легко и бессмысленно уничтоженное, ожидая всякую минуту повторения того же, или, противно и религиозному закону, и чувству отвращения и презрения к русским – покориться им.

Старики помолились и решили послать к Шамилю послов, прося о помощи… (Выписки Виктора Сокирко)